он и она: созависимость
Автор: Марта Мартынюк
Она всегда хочет слиться в одно целое. Он всегда стремится отделиться и уйти. И вот эти оба встречаются. Сочетаясь своими травмами, как идеально подходящие друг другу пазлы.
Она всегда готова принимать и отдаваться без остатка, поглощать и стать поглощенной до дна. Сливаться в одно, как ребенок в утробе матери и на ее руках в первый год, как два половинки, как части неразъединимого целого.
⠀
В ее детстве этого не было или было, но очень мало. И тогда жизнь – постоянная попытка попасть в эту тотальную близость, привязаться самой сильной веревкой, сшиться, слиться в безусловной любви.
⠀
А у него этого было очень много. Его душили, перекармливали, подавляли с самых первых дней. Не дав ему ни здоровой привязанности поначалу, ни возможности спокойно уйти, когда настало время сепарироваться.
⠀
И он всю жизнь пытается отделиться. Но поскольку сделать это можно, только привязавшись, попытки эти так же тщетны.
⠀
И вот они вместе. Каждый в своем привычном мире.
⠀
В ее детстве этого не было или было, но очень мало. И тогда жизнь – постоянная попытка попасть в эту тотальную близость, привязаться самой сильной веревкой, сшиться, слиться в безусловной любви.
⠀
А у него этого было очень много. Его душили, перекармливали, подавляли с самых первых дней. Не дав ему ни здоровой привязанности поначалу, ни возможности спокойно уйти, когда настало время сепарироваться.
⠀
И он всю жизнь пытается отделиться. Но поскольку сделать это можно, только привязавшись, попытки эти так же тщетны.
⠀
И вот они вместе. Каждый в своем привычном мире.
Она ищет слияния, ждет его от того, кто хочет убежать, но не убегает. Такими же были ее родители или другие значимые близкие. И кажется – ну вот же оно, только руку протяни, но всегда ускользает… Всегда.
⠀
Он ищет возможности быть рядом с ней автономным и свободным, но снова чувствует себя опутанным и затянутым в болото, откуда так хочет вырваться. А топь все сильнее тянет на дно, во тьму тотального слияния, где он теряет себя… Навсегда.
⠀
И он, и она вроде бы хотят, чтобы другой, наконец, понял, принял, поменялся и дал то, что хочется. Но одновременно и он, и она хотят, чтобы все было так, как есть. Ведь это единственный знакомый им способ жить.
⠀
Не в том, чего хочется, а в борьбе за это. Ведь никто из них не знает, что будет, когда закончится эта борьба.
⠀
И она, и он требуют чего-то невозможного друг от друга.
⠀
Он ищет возможности быть рядом с ней автономным и свободным, но снова чувствует себя опутанным и затянутым в болото, откуда так хочет вырваться. А топь все сильнее тянет на дно, во тьму тотального слияния, где он теряет себя… Навсегда.
⠀
И он, и она вроде бы хотят, чтобы другой, наконец, понял, принял, поменялся и дал то, что хочется. Но одновременно и он, и она хотят, чтобы все было так, как есть. Ведь это единственный знакомый им способ жить.
⠀
Не в том, чего хочется, а в борьбе за это. Ведь никто из них не знает, что будет, когда закончится эта борьба.
⠀
И она, и он требуют чего-то невозможного друг от друга.
А им бы повернуться внутрь себя. Услышать этого раненого ребенка внутри, понять и принять его, научиться быть для себя любящим родителем.
Прожить опыт привязанности и сепарации с замещающей фигурой терапевта – родителя нового типа. Оплакать невозможность получить то, что так хотелось в детстве. И научиться принимать то, что можно получить сейчас.
А дальше – совершенно новая история. В ней они уже не будут цепляться своими травмами. Они смогут увидеть в другом личность, а не тень своего родителя. И уважая себя и другого, построить, если захотят, отношения не из дефицита, а из ресурса.
Прожить опыт привязанности и сепарации с замещающей фигурой терапевта – родителя нового типа. Оплакать невозможность получить то, что так хотелось в детстве. И научиться принимать то, что можно получить сейчас.
А дальше – совершенно новая история. В ней они уже не будут цепляться своими травмами. Они смогут увидеть в другом личность, а не тень своего родителя. И уважая себя и другого, построить, если захотят, отношения не из дефицита, а из ресурса.
